У любого детства есть одно простое и всем знакомое качество: мечты. Каждый ребенок представлял, как мгновенно изменится его жизнь, получи он игрушку, как у соседского мальчишки, или если дома появится собака размером с кровать. Но мечты бывают разными, как и судьбы, как и люди. Гораздо хуже желать себе другую семью и ненавидеть возвращаться домой со школы, которую, оказывается, презираешь меньше собственного дома. А что случается с тем, кто не может вернуться домой?
Он теряется. Вероятно, родных и безопасных мест на этом свете ограниченное количество.
Стоя у порога входной двери, Нильсен раз за разом крутил эту истертую до дыр мысль. Он терпеть не мог свое одиночество, но в последнее время грезил о нем, как о внезапном спасении, и почему-то ощущал себя виноватым. Он должен был быть своим сестрам примером, он должен был быть им стеной, но кем он был? Николас никогда не отвечал себе на этот вопрос, потому что давно нес за свой выбор наказание. Он не имел ничего против младшей сестры в своей квартире, не спорил с тем, что она, последовав его глупому примеру, покинула семью, ничего не объяснив. Однако было то, что выводило его из себя: ее характер. Анна чем-то была похожа на мать, и хотя бы это могло служить поводом для очередной ссоры. А единственное, чего Нико боялся, глядя на нее, - узнать, что она действительно родная сестра.
Наконец, решившись открыть дверь, Нильсен был удивлен, когда обнаружил за дверью непроглядную темень. Взглянув на часы, он удивленно поднял брови и вздохнул, понимая, что ушел с работы позже обычного. Возможно, осознанно. Тихо стащив с себя ботинки, Николас мельком заглянул в свою комнату, где слышал чье-то громкое, монотонное дыхание, - Анна уснула с включенным телевизором, что было на самом деле странно. Несмотря на все происходящее между ними обоими, он любил наблюдать за тем, как мирно и спокойно она спит, ведь только тогда младшая Нильсен олицетворяла собой ангела, спрятавшегося зачем-то под маской голодного чертенка. Он выключил телевизор и, выходя, закрыл за собой дверь, бросив взгляд на дверь ванной комнаты. Мысли о завтрашнем дне были особенно неприятными: он должен был принять душ, но был чертовски уставшим даже для того, чтобы переодеться. Выбирая между ленью и общественным долгом, Нико вдруг вздрогнул от телефонного звонка, разлетевшегося по всей квартире оповещающей об опасности сиреной. Нильсен метнулся к телефону и быстро взял трубку, готовясь услышать, что срочно нужен на работе. Но..
Голос заговорившегося на том конце провода мужчины был точно незнакомым и даже отталкивающе грубым, словно раздраженным. Тот неистово требовал, чтобы к трубке подошла Анна, попутно что-то недовольно бормоча себе под нос.
- Кто это? - Спросив, похоже, в четвертый раз, Нико перешел с шепота на настойчивую злость, вероятно, взаимную. Это продолжалось еще недолго, пока на заднем плане не появился пронзительный детский крик. Буквально остолбенев на месте, Николас неожиданно вспомнил, как пару лет назад решился позвонить той, о которой он больше никогда не хотел вспомнить. От внезапно нахлынувшего чувства беспомощности захотелось мгновенно спрятаться, но вместо этого Нильсен просто повесил трубку.
Он еще долго стоял на месте, глядя на молчащий телефон и слушая, как за дверью его спальной комнаты просыпаются демоны, которых он только что пробудил. Ничего хуже той готовности, которая вдруг парализовала его, он никогда еще не чувствовал. И понимал, что эта ночь будет долгой и тяжелой.
Медленно волоча ногами по полу, Николас дошел до кухни и включил газовую плиту, поставив чайник. Он спокойно сел на стул, глядя на порог, на котором вот-вот должна была появиться Анна. Он ожидал, что услышит много неприятных для себя слов, что влез не в свое дело и, может быть, то, что достал ее, - это было даже предсказуемо. Однако было то, что волновало его больше.
- Прежде чем ты что-либо мне скажешь, объясни, кому ты дала мой телефон? - Анна появилась перед глазами внезапно, как возникла из неоткуда. - Какого хрена какой-то озверевший мужик звонит сюда ночью и требует тебя? - И ожидая ее скорый и ломающий всякую самооценку ответ, Нико быстро поднялся, ухватившись за края стола так крепко, что тот, скрипя, сдвинулся с места. - И не надо мне врать, Анна. Ты встречаешься с женатым мужчиной?
Предположения были ужасны. Она могла все, что угодно, но только не это. Уже сейчас, пусть будучи усталым, Нильсен был готов набить морду этому ублюдку, даже если во всем была виновата она. Может быть, не так плохо видеть в своей младшей сестре отражение своей матери? И каждый ее поступок сравнивать с тем, как поступала когда-то мать. Он ненавидел свою семью за то, что не хотел быть ее частью, но отказаться от родной крови не позволяла совесть.
Боль, как известно, или чему-либо учит, или уничтожает. Если она, конечно же, не визитная карточка собственной семьи.
