Солнце сегодня было как-то по-особенному яркое и теплое, оно проникало в комнату Фэйт через большое окно, нежно освещало комнату женщины, как бы приглашая ее в это достаточно теплое для марта утро. Хотя возможно Пэффген сегодня проснулась просто в хорошем настроение, хорошо выспавшейся и ее ничего не раздражало в столь ранний час, даже солнце.
Фэйт лениво потянулась на своей кровати, повернулась спиной к окну, чтобы еще немного насладиться тишиной и спокойствием воцарившемся в ее доме в это, безусловно, прекрасное утро. Она дремала несколько минут, но потом внезапно быстро соскочила с кровати. В ее доме так тихо было, только пока она была беременна, и то недолгое время, пока ее маленький сын Уильям спал в своей кровате, пока был маленьким. Спустя годы, такая тишина в доме Пэффген означала только одно. Что где-то притаились неприятности, которые впрочем, всегда имели реальные мужские лица.
Фейт спешно накинула белый махровый халат на ночную сорочку. В отражение зеркала она увидела уставшею от жизни, очень постаревшую женщину, не похожую на себя прежнюю, молодую, мечтательную особу. Наверное, она выглядела достаточно молодо для своих тридцати девяти лет. По крайней мере, ей часто об этом говорили мужчины и молодые особы. Но сама Пэффген знала истину. Она очень постарела за эти года, очень устала, и очень изменилась с тех пор, как ей исполнилось восемнадцать. Фэйт пару раз провела расческой по своим волосам пшеничного цвета, решив, что этого достаточно, чтобы показаться на глаза своему брату и сыну, которых к слову по-прежнему не было слышно.
«Пятнадцатое марта, новые книги обещали привезти только…» - прокручивала в голове список дел на сегодня Фэйт, спускаясь по лестнице вниз своего дома. К своему удивлению женщина не услышала громкой музыки из комнаты своего сына, да и в холле на первом этаже его тоже не было. «…тогда я уйду жить к отцу…» - вспомнился Фэй вчерашний скандал с сыном. «Что ж вероятно это будет полезно для нас, всех нас», - отметила про себя женщина, однако вопрос о том, где был ее брат, оставался по-прежнему открытым.
Фэй никогда точно не знала, где бывал ее брат ночами, но вот утром она всегда могла найти Уилфреда либо в его комнате, либо в гостиной, спящим на диване. Однако сегодня Пэффген не смогла найти ни одного следа присутствия своего брата дома. Даже на кухне, где ее младшенький всегда умудрялся оставить в раковине немытую чашку или кружку, сегодня было абсолютно чисто, свежо и как-то пусто. Хотя не совсем. В вазе по-прежнему стояли белоснежные розы, на большой ножке подаренные Уилфредом своей сестре на восьмое марта. Они все еще вкусно пахли, и всем своим видом показывали, что готовы радовать Фэй, еще как минимум неделю. В отдельной вазе стояли алые розы, подарок отца Уильяма, они были, конечно же, красивы, но этот мужчина, спустя столько лет, так и не запомнил, что она всегда их не любила.
У женщины появилось сильное желание избавиться от алых роз, от воспоминаний, о том мужчине, из-за которого ее жизнь пошла не так как она хотела. Пэффген смяла алые розы и бросила их в мусорку, выливая воду в раковину, женщина заметила, что возле ее дома на лавочке сидел мужчина. «Сосед…» - сначала мелькнула мысль в голове Фэй. Однако всех своих соседей женщина знала в лицо, а этого мужчину видела определенно впервые. «Прохожий… вор… потерявшийся приезжий…» - продолжала прокручивать варианты в своей голове Пэффген. Женщина вышла из дома и направилась прямо к сидящему на лавочке мужчины. Фэй отметила, что на улице как-то тоже подозрительно тихо, не так как всегда. Но сейчас это мало волновало женщину, она хотела узнать, кто отважился нарушить ее покой в ее доме.
- Это частная собственность, мистер,- голос Фэйт не был враждебен, он был скорее строгим. Строгим, как у учительницы, напоминающей своему ученику, что он опять сделал ошибку.
Отредактировано Faith Päffgen (2015-02-25 05:43:16)
